ИСААК СОБАКА

(Бирев; † после 1549, Нилова Сорская пуст.?), каллиграф, сотрудник прп. Максима Грека и Вассиана (Патрикеева). Тождество 2 книгописцев с именем Исаак - Собаки и Бирева - установлено на основании почерковедческого анализа Н. В. Синицыной (Синицына. 1973), оно предполагалось исследователями и раньше (см., напр.: Немировский. 1964. С. 132).

Свидетельства о раннем периоде жизни И. С. отсутствуют, мн. факты его биографии реконструируются на основании атрибуции ему ряда рукописей. По всей видимости, И. С. был пострижен в монашество прп. Корнилием Комельским: книгописец назван «Корнилиевым пострижеником» в записи на рукописи 16 Слов свт. Григория Богослова с толкованиями (РГБ. Ф. 98. № 200; см.: Синицына. 1977. С. 63. Примеч. 8; Сергеев. 2001. С. 14). В таком случае постриг И. С. следует датировать не ранее 1501 г., поскольку к этому времени относится ставленая грамота митр. всея Руси Симона прп. Корнилию (Понырко Н. В. Корнилий Комельский // СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 486). В лит-ре высказано предположение о знакомстве И. С. с прп. Нилом Сорским (Синицына. 1977. С. 63. Примеч. 8), во всяком случае, И. С. принимал участие в переписке одного из ранних сборников сочинений прп. Нила - ГИМ. Син. № 335, 10-е гг. XVI в. Косвенно в пользу этого предположения может свидетельствовать тот факт, что в конце жизни И. С. поселился в Ниловой Сорской в честь Сретения Господня пуст.

Исходя из позднейших фактов биографии И. С., можно предположить, что в Кирилловом в честь Успения Пресв. Богородицы Белозерском мон-ре он познакомился со ссыльным иноком публицистом-нестяжателем (см. Нестяжатели) Вассианом (Патрикеевым). Не исключено, что в кон. 90-х гг. XV - 10-х гг. XVI в. И. С. периодически посещал Москву, Троице-Сергиев и Кириллов Белозерский мон-ри: на это указывает его сотрудничество в переписке книг в данный отрезок времени с Гурием (Тушиным) и с М. Медоварцевым. Со 2-й пол. 10-х гг. XVI в. книгописец, вероятно, регулярно работал для Вассиана (Патрикеева) и прп. Максима Грека. В судном деле Максима Грека упоминаются сделанные И. С. списки перевода Жития Богоматери в редакции Симеона Метафраста с «хулными строками», послужившими одной из причин обвинения святогорца в ереси, и списки «Правил», отредактированных Вассианом, к-рые хранились в казне вел. кн. Василия III Иоанновича (Судные списки. 1971. С. 100-101); последняя рукопись отождествляется с сохранившейся Кормчей Вассиановской редакции (РГБ. Пискар. № 39). Высказанное в литературе последних лет предположение, что во 2-й пол. 20-х гг. XVI в. И. С. оставил Вассиана (Патрикеева) и перешел на сторону митр. Даниила (Плигузов. 2002. С. 177-178), основывается на атрибуции книгописцу нескольких страниц в составе митрополичьей Сводной Кормчей (Клосс. 1980. С. 61-62). Однако участие И. С. в работе над этим текстом может иметь и др. объяснение.

В 1531 г. И. С. был привлечен к процессу по делу Максима Грека и Вассиана (Патрикеева), об участии его в суде над прп. Максимом в 1525 г. источники молчат. В судных списках Максима и Вассиана не сообщается о даче И. С. показаний (в отличие от Медоварцева), упоминаются лишь переписанные И. С. книги (см. выше). По результатам процесса Собор первоначально приговорил книгописца к ссылке в Юрьев новгородский монастырь, где его должны были «в крепости велицей держати». Вскоре, по-видимому в 1531 г., когда И. С. еще находился в Москве, он был обвинен в богохульстве, осужден Собором и сослан в митрополичий Волосов во имя свт. Николая Чудотворца мон-рь под Владимиром с тем же предписанием (Судные списки. 1971. С. 120-121). Обвинение основывалось на словах прп. Максима Грека на Соборе 1531 г. о «хулных строках» в списке Жития Богоматери Симеона Метафраста, над к-рым работали Медоварцев и И. С.: «И Данил митрополит на том же священном Соборе велел чести перед Максимом те хулные еретические строки, что писали в Житии Пречистой Богородицы Михаиль Медоварцев да Исак Собака. И Максим Грек, выслушав, да о тех хулных строках рек: «То, господине, ересь жидовская, а яз так не переводил, и не писал, и писати не веливал... Аще ли буду таков хулу мудрствовал или писал, да буду проклят»» (Там же. С. 128).

После низложения митр. Даниила (1539), при новом главе Русской Церкви митр. свт. Иоасафе (Скрипицыне), с к-рым И. С., вероятно, был знаком еще по Троицкому мон-рю, книгописец получил свободу. Он был рукоположен во диакона, затем во иерея, не позднее 1542 г. поставлен архимандритом московского Симонова в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря. Обстоятельства церковного прощения книгописца остаются неясными, в его судном списке 1549 г. изложены 2 взаимоисключающие версии. Объясняя реабилитацию И. С., митр. Иоасаф ссылался на грамоту своего предшественника Даниила, к-рая, по его словам, имелась в митрополичьем архиве. Однако Нифонт (Кормилицын), игум. Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря, утверждал, что Даниил, находясь на покое в Волоколамском мон-ре, отказался дать сведения об «Исаковой ереси» (Судные списки. 1971. С. 83-84, 131-132).

При митр. свт. Макарии карьера И. С. на первых порах продолжилась: не ранее февр. 1544 г. (возможно, после 22 апр. 1544, когда чудовский архим. Михаил был хиротонисан во епископа Рязанского) он был поставлен архимандритом митрополичьего московского Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех мон-ря в Кремле. 2 нояб. 1548 г. митр. Макарий обнаружил документы суда над прп. Максимом Греком, в к-рых среди осужденных назван И. С. Книгописец был обвинен митрополитом в неканоническом поставлении (как нераскаявшийся еретик), в связи с чем в февр. 1549 г. был созван церковный Собор. Судный список И. С. сохранился в одной рукописи с судным списком Максима Грека, оба текста тесно связаны в идеологическом и текстологическом отношении (Там же. 1971. С. 20-40). Соборное деяние 1549 г. почти в равной мере направлено как против чудовского настоятеля, так и против покровительствовавшего ему бывш. митр. Иоасафа. И. С. своей вины не признал, о чем свидетельствуют его слова, цитируемые в судном списке: «Яз-деи к Данилу, бывшему митрополиту, о себе бити челом не посылывал, и дела мне до него нет - мало ли, что он пишет, то он ведает. Да и Иасафу-де есмя митрополиту о том не бивал же челом, чтоб он обо мне к Данилу посылал, то ведает Иасаф» (Там же. С. 138). Соборным решением И. С. был лишен сана архимандрита и расстрижен, после осуждения отправлен на покаяние в Нилову Сорскую пуст., где, вероятно, и скончался. (Архим. Макарий (Веретенников) высказал предположение о том, что в связи с судом над И. С. в 1549 прп. Максим Грек написал послание Собору епископов «против Исаака, волхва и обманщика». Преподобный призывает епископов передавать «смутивших паству Христову» внешней власти для наказания (Максим Грек, прп. Соч. Каз., 1860. Ч. 1. С. 51-55).) В качестве архимандрита Чудова мон-ря И. С. вызвал неудовольствие не только церковных, но и светских властей: как пример нетребовательного и нерадивого настоятеля он упоминается в послании царя Иоанна IV Васильевича в Кириллов Белозерский монастырь (Послания Ивана Грозного. М.; Л., 1951. С. 172-173).

И. С. является одной из центральных фигур в русском книгописании кон. XV - 1-й пол. XVI в. Выполненные им рукописи, ценившиеся современниками, вероятно, прежде всего за каллиграфическое искусство, имелись в библиотеках крупнейших монастырей: Троице-Сергиева, Кириллова Белозерского (в описи 1601 г. упоминается Евангелие письма И. С.- см.: Опись строений. 1998. С. 154-155, 313), Иосифова Волоколамского (в описи книг 1545 г. фигурирует переписанная И. С. Псалтирь «в лист» - Дмитриева. 1988. С. 443) и в книжных собраниях иерархов, напр. митр. Иоасафа (Она же. 1991. С. 304-307). И. С. владел неск. типами письма: крупным литургическим полууставом с четким разделением толстых и волосяных линий и менее монументальным (хотя и весьма каллиграфическим) полууставным письмом с курсивными элементами, число которых могло существенно варьироваться. Каллиграфические полууставные почерки, близкие к почерку И. С., в 50-60-х гг. XVI в. были положены в основу московских кириллических шрифтов анонимных изданий и типографии Ивана Фёдорова.

В наст. время И. С. атрибутируется (полностью или частично) написание более чем 20 книг (Синицына. 1977. С. 14-15, 22-24). Наиболее известны среди них каллиграфические, с богатой орнаментикой Евангелие учительное, переписанное в 1524 г. для Троице-Сергиева мон-ря (РГБ. Троиц. Фунд. № 100), Евангелие-тетр 1530/31 г. (Там же. Собр. ризницы ТСЛ. № 9/М. 8659), Апостол 30-40-х гг. XVI в. (Там же. МДА. Фунд. № 6) и Евангелие-тетр, написанное для митр. Иоасафа примерно в то же время, вероятно вскоре после освобождения (Покровский собор (филиал ГИМ). Инв. № 103799/2).

Книгописная деятельность И. С. недостаточно изучена. Можно утверждать, что атрибутированными рукописями книгописное наследие И. С. не ограничивается. К наследию И. С. несомненно относятся Евангелие-тетр (НБ Саратовского ГУ. № 4, 1-я треть XVI в.) и «Слова постнические» прп. Исаака Сирина с миниатюрой (ГАЯО. Колл. рукописных книг. № 3, 1-я треть XVI в.). И. С. переписал начальную часть сборника житий и сказаний БАН. Колл. Н. К. Никольского. № 264, 2-я четв. XVI в. (образец почерка см.: Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1973. Т. 3. С. 230), принадлежавшего бывш. игумену Ферапонтова Белозерского в честь Рождества Пресв. Богородицы монастыря Кассиану (Булгакову), к-рый дал рукопись вкладом в эту обитель. Весьма вероятно, что И. С. является 1-м писцом (Л. 1-40 об.) Кормчей рус. редакции с копиями глосс Вассиана (Патрикеева) (РГАДА. Ф. 188. № 552). В дальнейшем атрибуции рукописей И. С. возможны в составе как исторически сложившихся собраний, так и старообрядческих и частных коллекций XIX-XX вв.

Большинство рукописей библейского содержания, переписанных И. С., а также Евангелие учительное 1524 г. и список «Слов постнических» прп. Исаака Сирина содержат исполненные на высоком уровне ранние образцы орнаментики старопечатного стиля, в первую очередь заставки на основе гравированного «Большого алфавита» И. ван Мекенема. В связи с этим исследователи высказали предположения о причастности И. С. к созданию и распространению этого стиля в рус. рукописной книге. Впрочем, с той же долей вероятности можно утверждать, что И. С., работая в крупных книгописных центрах, сотрудничал с профессиональными иллюминаторами, непосредственно причастными к выработке рус. варианта старопечатного стиля книжной орнаментики.